Они и появляютсято далеко не каждую ночь. Я буду выжидать, и, может быть, моя жизнь вновь вернется в прежнее русло. Она ведь была не обкуренной, когда говорила, что ничто уже не будет таким, каким было прежде.
А ежели все потеряно, зачем же ты тогда продолжаешь таскать на башке свою кепку и темные очки? Я повернулся и покатил велосипед по вязкому песку прочь от дома. Орсон протестующе заскулил, не желая уходить от сравнительно безопасного жилища, но все же послушно потрусил вслед за мной. По мере того как мы двигались в сторону города, пес ни на шаг не отбегал от меня, настороженно втягивая ноздрями воздух.
Знаешь, в чем твоя главная проблема? В неумении выбирать друзей, с не меньшим жаром ответил я. Твоя проблема заключается в том, что ты непременно хочешь оставить след на земле. Мне это и в голову не приходило. Вот для чего ты пишешь все эти свои статейки и книжечки. Чтобы остаться в памяти потомков. Я пишу потому, что мне это нравится. Тото ты все время скулишь о том, как это тяжело. Тяжелее, чем все, что я пробовал, но зато приносит удовлетворение. А знаешь, почему тяжело писать книги? Потому что это занятие противоестественно.
Только для тех, кто не умеет читать и писать. Мы пришли в этот мир не для того, чтобы оставить в нем след, братишка. Памятники, мемуары, скрижали истории именно на них люди чаще всего и расшибают себе лбы. Мы здесь для того, чтобы знакомства для брак в ростове жизнью, смаковать причудливость дарованного нам мира, блаженствовать на гребне волны. Мир совершенен уже таким, какой он есть, он прекрасен от горизонта до горизонта, а любой след, который мы пытаемся на нем оставить, не лучше жалкой пачкотни на заборе. Ничто не может улучшить мир, дарованный нам свыше, и любая попытка сделать это является вандализмом. Звуковая пачкотня, с горячностью заявил он.
Я самый здоровый человек из всех, кого ты знаешь. Видимо, я и впрямь живу в окружении слабаков, если обычное любопытство воспринимается в качестве крестового похода. Живи своей жизнью, смакуй ее, развлекайся. Именно для этого ты появился на свет. Только посвоему, заверил его я. Хорошо, проговорил он, идя на попятную, ладно. А потом крути педали как можно быстрее. Я похлопал себя по карману, который был оттянут тяжелым пистолетом. Но ведь это всего лишь обезьяны, усмехнулся я. И да, и нет, ответил он.
Ты ведь не это собирался сказать. Нет, но то, что я тебе скажу, прозвучит еще более дико. Вожак этого обезьяньего отряда. Я видел его лишь раз, и то на расстоянии, в темноте, всего лишь промелькнувшей тенью. Он гораздо больше, чем остальные. Примерно с меня ростом.
